В продолжающейся больше года войне с коронавирусом человечество бросилось в атаку вооружившись вакцинами. Пока не известно, чем закончится это сражение, но прививки повсюду в мире идут полным ходом. Страны уже принялись оттеснять друг друга в стремлении приобрести для своего населения как можно больше вакцин.
Вслед за масочным прошлого года возник ажиотаж прививочный. И вот парадокс, как и в первом случае, ни один мало-мальски солидный специалист-вирусолог не возьмется заявить, остановит ли вакцинация пандемию коронависа. Да и за прививочные препараты борьбу развернули правительства, люди же практически во все всех странах разделились примерно на два лагеря, фифти-фифти: одни за вакцинацию и выстраиваются в очередь, чтобы поскорее уколоться спасительным зельем, а другие или категорически против, или решили пока погодить.
А тем временем из Великобритании, где COVID особенно разбушевался, приходят тревожные сообщения. Британская экспертная комиссия NERVTAG пришла к выводу, что мутировавший коронавирус не только заразнее, но и более летальный, чем уханьский оригинал. Европейские ученые бьют тревогу и призывают политиков срочно принять стратегию борьбы с британским штаммом.
О ковид-мутантах и новых угрозах коронавируса haqqin.az беседовал с профессором Сколковского института науки и технологий, профессором Ратгерского университета (Нью-Джерси, США), заведующим лабораториями в Институте молекулярной генетики и Институте биологии гена РАН Константином Севериновым.
– Получается, что у без того ставшего причиной смерти почти 2,2 млн людей в мире ковида появился еще и более опасный собрат. Не обнулит ли он все предыдущие усилия в противостоянии с пандемией?
– На самом деле вариантов коронавируса уже предостаточно – британский, южноафриканский, бразильский, и все содержат множественные мутации. Похожий вариант выделили у пациента в Санкт-Петербурге, так что можно говорить и о российском вирусе. Все они отличаются от исходного, референсного варианта из Уханя, чей геном был определен чуть более года назад, по более чем десяти положениям.
К тому же существует группа людей с подавленным или ограниченным иммунитетом, которые болеют ковидом не несколько недель, а несколько месяцев. У таких больных вирусы в некотором смысле борются друг с другом. Происходит постепенная селекция вариантов, которые способны более эффективно заражать клетки человека, производить больше потомства и так далее. В ходе длительного инфицирования постепенно отбираются вирусы, которые накапливают множество мутаций, отсутствующих в исходном варианте, первым начавшим заражать человека.
Способность таких сильно мутировавших вирусов более эффективно заражать людей связана с тем, что у них изменен S-белок, тот самый, который образует корону на вирусной частице. Измененный S-белок позволяет вирусу более эффективно прикрепляться к клеткам человека, т.е. делает его более заразным. Именно поэтому доля таких вариантов со временем начинает увеличиваться. Это хорошо видно на примере Великобритании, где множественный мутант был впервые детектирован в конце лета и сначала был очень редким. А сейчас доля пациентов, зараженных таким вирусом, резко выросла. Насчет того, является ли такой вариант более летальным, приводит ли он к более тяжелому течению болезни, консенсуса пока нет. Но уже сам факт более высокой заразности создает проблему, так как скорость распространения инфекции увеличивается.
– Те же британские ученые отмечают, что стандартные тесты не могут отличить ковид-мутанта от оригинала. И как теперь определить, с кем имеют дело врачи? Может, мутант уже в стране и надо предпринимать какие-то более строгие меры защиты населения…
– Обычными ПЦР-тестами, которыми пользуются в стандартных условиях, определить наличие измененных вариантов коронавируса невозможно, потому что, несмотря на множественные мутации, все варианты очень похожи. Всего-то до двадцати отличий приходятся на вирусный геном длиной почти 30 000 букв РНК. Однако это вовсе не означает, что невозможно провести специальный тест, который обнаружит мутантный вариант. Но так как новые мутанты будут появляться постоянно, разрабатывать для каждого из них специальные тесты – непродуктивное занятие. Тем более что с точки зрения лечения никакой разницы, пока во всяком случае, нет. Кстати то, что первым обнаружили такой вариант вируса в Великобритании, произошло не случайно. Дело в том, что в этой стране очень развито геномное секвенирование, то есть определение нуклеотидных последовательностей ДНК или РНК. Есть несколько очень мощных геномных центров, есть собственный производитель уникальных приборов-секвенаторов. До пандемии эти центры занимались определением геномной последовательности у людей. Уже к 2019 году они были определены для более 100 тысяч британских граждан. С началом пандемии COVİD-19 эти центры переориентировались на определение геномных последовательностей вирусов, выделенных от конкретных пациентов. Их сравнение не просто дает ответ – есть или нет заражение, а позволяет определить, какой именно вариант вируса поразил того или иного человека. Сейчас существует более 300 тысяч полных геномных последовательностей коронавируса, выделенных у разных людей в разных странах. И почти половина их определена в Великобритании. Само собой, что британцы могли первыми обнаружить исходно редкие варианты и забить тревогу, увидев, что их частота увеличивается со временем.
Так как стандартные тесты не дают возможности определить наличие конкретного мутировавшего варианта вируса, то заявления от различных чиновников в постсоветских странах, что у них таких мутантов нет, совершенно голословные. Просто на территории бывшего СССР технологии геномного секвенирования развиты гораздо меньше, чем в Великобритании и некоторых других странах.
– Если вирус постоянно мутирует и уже есть британский, южноафриканский и другие штаммы, значит в какой-то момент обнаружится и, скажем, азербайджанский вариант ковида?
– Наверняка есть и азербайджанский вариант. Уханьский коронавирус считают референсом, то есть первоисточником просто потому, что, во-первых, инфекция стала распространяться по миру из Китая, а во-вторых, китайцы первыми определили полногеномную последовательность COVID-19. С тех пор уханьский коранарвирус мутировал, и изменения генетической последовательности в поколениях – естественный процесс. Это происходит не только с вирусами, но и с людьми, вообще со всем живым. Всякий раз, когда наши клетки делятся, ДНК дочерних клеток будет отличаться от ДНК родительской клетки. Так же, как когда человек переписывает длинный текст, он неизбежно будет делать опечатки. Новые варианты коронавируса появляются постоянно. Обычно мутационные изменения или ослабляют вирус по сравнению с исходным вариантом или не меняют его свойства. Но очень малая часть мутаций может сделать вирус чуть-чуть «лучше» (с его точки зрения), то есть более приспособленным, более устойчивым к неблагоприятным воздействиям внешней среды, более заразным и т.д. В организме людей, которые болеют ковидом долго, вирус эволюционирует и постепенно отбираются оптимизированные варианты, содержащие множественные мутации.
Представьте, что в начале инфекции одна вирусная частица поражает одну клетку человека. Из зараженной клетки выходят сотни новых вирусов и инфицируют другие клетки и т.д. В ходе этого процесса неизбежно появляются различные варианты вируса, отличающиеся от исходного варианта, которые начинают бороться друг с другом за то, кто быстрее заразит клетки инфицированного человека. В этой борьбе выживают, становятся более многочисленными те вирусы, которые лучше, быстрее заражают человека, в котором они находятся, производят больше потомства, менее подвержены влиянию иммунной системы. Именно таким образом возникли более заразные британский, южноафриканский, российский, бразильский варианты. Несмотря на то, что они появились независимо друг от друга, изменения в S-белке, который ответствен за связывание с клетками человека, у них практически одинаковые. А все потому, что во всех случаях происходил отбор на увеличение связывания с нашими клетками и каждый раз находится одно и то же или очень похожее решение.
– То есть все в соответствии с классической теорией эволюции Дарвина. Тут и естественный отбор, и внутривидовая конкуренция, выживание сильнейшего, др.
– Абсолютно верно – дарвиновская селекция улучшенных вариантов вируса. Другим ярким примером дарвиновской селекции является история с появлением штаммов бактерий с множественной устойчивостью к антибиотикам.
– Могут ли при столь сильной генетической мутации ковида оказаться неэффективными с таким трудом созданные вакцины?
– Прежде всего необходимо продолжать тестирование теми методами, которые есть в наличии. От того, какой вариант вируса поразил человека, процедура лечения не меняется. Так же, по крайней мере, пока нет изменений в показаниях к вакцинированию. На сегодняшний день считается, что вакцины эффективны в отношении новых вариантов. Возможно, они действуют немного слабее, чем против референсного штамма, но, тем не менее, создают достаточную защиту. С практической точки зрения ни пациенту, ни врачу от того, с каким вариантом вируса они имеют дело, разницы нет. Используемая в Азербайджане вакцина СоronaVak относится к категории инактивированных, которые считаются наиболее безопасными. Это мы знаем из опыта созданных по этой технологии прививочных препаратов в прошлом.
Но для эпидемиологов, системы здравоохранения государства, для политиков, которые принимают решения по локдауну, важно знать, какие варианты коронавируса распространяются по стране, ведь скорость распространения у них может быть разной. Для того, чтобы все это отслеживать, необходимо иметь не только развитую систему эпидемиологического мониторинга, но и продвинутую систему геномного секвенирования. К сожалению, в большинстве стран этого нет. Это дорогостоящее дело. Нужно иметь технологически сложные машины-секвенаторы и реагенты к ним. Производятся они только в США, Англии и в последнее время в Китае. Кроме того нужны подготовленные кадры как для определения геномных последовательностей, так и для анализа данных.
В любом случае большинство стран в конце концов придут к созданию своих национальных центров геномного секвенирования. Связано это, в частности, с развитием персональной медицины, когда способы лечения основываются на данных о геноме конкретного человека.
– В социальной сети распространилась статья главы отделения инфекционных заболеваний госпиталя Рэймонда-Пуанкаре во Франции профессора Кристиана Перрона, в которой автор рекомендует не проводить массовую вакцинацию, а привить только группы риска. Он считает, что вакцину должны получать только те, для кого вирус представляет смертельную опасность…
– В нормальных условиях все используемые ныне в мире вакцины против коронавируса надо считать не до конца исследованными. Эти препараты в США, Великобритании, Германии, Китае, РФ и других странах получили от регуляторов системы здравоохранения «экстренное одобрение». Это все равно как одобрение в условиях войны.
А группами риска прежде всего являются пожилые люди. Среди них летальность намного выше, чем у всех остальных. Выбор такой: или дать им переболеть, что чревато гуманитарной катастрофой, или их вакцинировать. Если ждать, какие будут долгосрочные эффекты вакцинирования, то можно просто потерять очень много людей, особенно пожилых. Если мы хотим, чтобы они оставались с нами, то надо их вакцинировать, так как прививки, безусловно, защищают.
На сегодня в мире вакцинировано уже более 90 млн человек. Из них в Великобритании – 10 млн, США – 27 млн, Китае – 23 млн. Это небольшая доля населения этих больших стран. А в маленьком Израиле прививки получили более 50% населения. В конце концов, независимо от возраста, перед каждым человеком будет стоять вопрос: заболеть с риском для своей жизни и возможностью передать инфекцию своим близким или вакцинироваться.
– А как быть с детьми? До сих пор говорили, что дети не болеют, но могут быть носителями вируса и заражать взрослых. А сейчас в Британии каждую неделю до сотни несовершеннолетних попадают в больницу из-за коронавирусных осложнений. Врачи отмечают участившие случаи детского мультисистемного воспалительного синдрома, когда поражаются сразу несколько систем организма. Может, надо вакцинировать детей, как это делается с прививками от туберкулеза или в прошлом от оспы?
– На сегодняшний день этого никто не знает. Дело в том, что вакцины на детях не испытывались. Никаких клинических испытаний среди несовершеннолетних не проводились. Прежде чем принимать решение о вакцинации в возрастных группах, необходимо проводить клинические испытания. Поэтому вакцинация людей до 18 лет не рекомендована.