Напряженные отношения, точнее, противостояние Китайской Народной Республики с островным государством Республика Китай на Тайване вызывает беспокойство в мире, о чем неоднократно писал haqqin.az. Регион Южно-Китайского моря – одно из самых важных мест на карте мира, где борются за победу две державы — Китай и Соединенные Штаты Америки. Важной частью политики КНР является Тайвань, государство, которое не признано большинством мировой общественности.
О ситуации вокруг него рассказал Томаш Шньеджевски.
– Если посмотреть со стороны, то дело выглядит очень просто: китайские националисты под руководством своего вождя Чан Кайши в 1949 году, после поражения в борьбе с коммунистами на континенте, бежали на остров Тайвань, который стал прибежищем руководимого ими государства, Китайской Республики, в то время как на континентальной территории коммунисты провозгласили Китайскую Народную Республику. Националисты, то есть партия Гоминьдан, правили до 2000 года, а также потом в 2008-2016 годах, и никогда не отрекались от власти над всем Китаем, который, по их мнению, должен в какой-то день перейти под управление Китайской Республики.
В свою очередь, китайские коммунисты, ни минуты не обладавшие властью над Тайванем, считают остров своей территорией, которая когда-то должна воссоединиться с «матерью». Сила политической и экономической позиции Пекина, налегающего при зарубежных контактах на политику «единого Китая», в том, что большинство стран мира не признает Тайвань как государство.
В прошлом правительства с обеих сторон Тайваньского пролива проводили переговоры. Одним из самых известных такого рода событий была встреча между полуофициальными представителями КНР и Тайваня, которая не завершилась конкретными результатами, кроме согласия на довольно абстрактное утверждение, что «обе стороны признают: есть только один Китай», как материковый Китай, так и Тайвань относятся к тому самому Китаю, но обе стороны соглашаются на интерпретацию того самого Китая каждая по-своему.
Сейчас стороны не говорят друг с другом, что очень опасно, так как непомерно увеличивает риск непонимания замыслов, а из-за этого вспышку случайного конфликта.
По словам Томаша Шньеджевски, если прислушаться к заявлениям чиновников Тайваня высшего уровня, особенно министерства иностранных дел Китайской Республики, которые прозвучали в последние месяцы, а также проанализировать заявления лидера КНР Си Цзиньпина, можно прийти к выводу, что существующая ситуация должна вызывать опасения.
Пекин и Тайбэй с 1949 года находятся в состоянии конфликта, который в течение 70 лет переживал периоды напряжения, например, в 50-е годы XX века или в 1995-1996-х, возникают опасения о превращении напряженности в вооруженный конфликт, однако сейчас ситуация особая.
Последнее десятилетие обозначило период развернутой в широком масштабе модернизации Китайской народно-освободительной армии, то есть вооруженных сил Компартии Китая. Нынешнее вооруженное преимущество Китая над Тайванем, выражающееся в цифрах, огромно.
Более того, говорит наш собеседник, власти в Пекине не скрывают намерений присоединения к материковой части Тайваня, который, с их точки зрения, является просто мятежной провинцией. Если к этому добавить, что весь мир сейчас занят главным образом борьбой с пандемией и не заметил прошлогоднего «умиротворения» остатков свободы в Гонконге, массовых арестов тамошних деятелей оппозиции, то возрастает риск, что осмелевший Пекин будет более скор на силовое разрешение в деле подчинения себе Тайваня.
Жители острова, как свидетельствуют исследования общественного мнения, не хотят видеть своего будущего как части Китая.
Напомним, только в январе китайские военные самолеты вторгались в воздушное пространство Тайваня 29 раз, больше, чем ранее. Количество прошлогодних нарушений стало наибольшим с 1996 года, периода предыдущего кризиса.
– Однако надо уточнить, – считает Шньеджевски, – что речь идет не о воздушной зоне Тайваня, а только о зоне идентификации противовоздушной обороны, то есть зоне, обозначенной властями этой страны в рамках международного летного пространства, в которой самолеты обязаны идентифицироваться.
Разница эта важна, если бы в какой-то день самолеты армии Китая появились в воздушной зоне Тайваня, это означало бы, что ситуация гораздо серьезнее. Независимо от того, говорим мы об одной или другой зоне, регулярные полеты самолетов КНР ясно показывают враждебные намерения против Тайваня и становятся символом растущего военного присутствия этой страны.
Выражая свое отношение к сообщениям СМИ о том, что Китай якобы готовится к вооруженной агрессии, и является ли это пропагандой или сценарием, Томаш Шньеджевски отвечает:
– Если брать во внимание тот факт, что последние десять лет — это период быстрой модернизации армии КНР, и эта модернизация в большей мере нацелена на реализацию китайских стратегических целей — перенятие Тайваня и получение доминирования в Южно-Китайском море. И нет поводов не верить сообщениям, появляющимся в медиа.
Наиболее выразительна была обложка журнала The Economist, который трудно заподозрить в накручивании эмоций, что, например, делает китайский таблоид Global Times.
Прошлогодний майский номер британского журнала под заголовком «Как далеко полезет Китай?» представляет Китай как дракона, держащего в пасти Гонконг и тянущего когти в направлении Тайваня.
Когда мир облетела новость о кризисе в поставках полупроводников и чипов, в китайском интернете начали звучать голоса, что Китай должен захватить Тайвань, один из главных поставщиков этих элементов в IT-сфере. Пока что это только отдельные призывы. Но надо принимать во внимание тот факт, что в XXI веке самым ценным сырьем в мире является уже не сырая нефть, а информация, причем Тайвань является ключевым обладателем технрологий IT, и такими призывами нельзя пренебрегать.
История XX века показывает, что государства решались на вооруженные конфликты, мотивацией которых был доступ к месторождениям нефти, – говорит Томаш.
Но уже сейчас новая холодная война между США и КНР разворачивается на технологической поверхности. Если вспышка «горячей» войны привела бы к перенятию Китаем технологии, остающейся во владении Тайванем, то такой поворот дела, без сомнения, почувствовал бы весь мир.
Формальное объявление Тайванем независимости de facto для властей КНР всегда было «красной линией», пересечение которой автоматически означало бы войну с островом. В этом аспекте Пекин был всегда последователен, а последствия действий становятся большой силы политики Китая.
В конце концов — это заметно на острове — большинство тайваньцев не столько хотят формального обретения независимости, именно через желание избежать войны, но удержания status quo места, которое de facto функционирует как независимая страна.
Президент Тайваня Цай Иньвэн в прошлом декларировала, что Тайвань уже независим, то есть косвенным образом донесла мысль, что не будет добиваться формального объявления независимости.
В декларации властей Пекина скорее всего нет случаев, потому надо задуматься над причиной, зачем Пекин решился на напоминание своего военного присутствия в регионе.
Без сомнения, прошлый год, бросивший огромный вызов миру, для Тайваня стал хорошим поводом поправить свою позицию и soft power («мягкую силу») на международной арене в деле успешной борьбы с коронавирусом и достижения самого высокого в мире роста ВВП — 2,98 процента.
В прошлом году власти Тайваня приняли ряд небольших действий, служащих подчеркиванию своих, отличных от Китая, элементов идентификации. Наиболее символичной была инициатива смена обложки паспорта Тайваня, на котором появилось сильно уменьшенное название «Китайская Республика» и увеличено слово «Тайвань». Продолжается дискуссия о смене эмблемы национального авиаперевозчика островного государства — China Airlines.
Все это, понятно, не по вкусу китайцам, которые называют это как «тактику салями» – проведение мелких шагов, направленных в сторону независимости. В официальном заявлении Китая, игнорирующего результаты демократичных выборов, власти островного государства представлены как «сепаратисты», добивающиеся отрыва Тайваня от Китая вопреки воле большинства жителей, которые, как утверждает Пекин, «любят Китай».
Недовольство в Пекине также вызывает поддержка Тайваня новой администрацией президента США Джо Байдена. Как известно, Соединенные Штаты являются крупнейшим неформальным союзником Тайваня.
В прошлые выходные Вашингтон отправил в регион группу кораблей, в том числе авианосец «Теодор Рузвельт». По мнению живущего на Тайване Томаша Шньеджевски, США, располагающие флотилией авианосцев, которые находятся в разных уголках мира, выполняют роль «демонстрации силы». По неофициальным заявлениям представителей Пентагона, появление авианосца в Южно-Китайском море было связано с обычным перемещением вооруженных сил.
В предыдущие годы Китай волей-неволей соглашался с подобными действиями США. Нынешний баланс сил в регионе, повернувшийся в пользу Пекина, приводит к тому, что Китай все громче выражает свое нежелание присутствия ВМС США в Южно-Китайском море, подмятом под себя КНР путем строительства и милитаризации искусственных островов на коралловых рифах, вопреки решению Международного арбитражного суда в Гааге.
Как пишет издание Financial Times, недавнее появление армады бомбардировщиков и истребителей Китая в зоне идентификации ПВО Тайваня не было случайным. «Китайская народно-освободительная армия репетировала ракетную атаку на… авианосец «Теодор Рузвельт» и его затопление. Это, безусловно, посылает очень сильный сигнал администрации Байдена».
Как бы там ни было, считает Шньеджевски, можно прийти к выводу, что вопрос Тайваня крепко связан с вопросом присутствия Соединенных Штатов в этой стороне Тихого океана.
Возможное посвящение большего внимания США Тайваню будет сигналом для американских союзников в Азии, таких как Япония или Южная Корея, и в результате может грозить будущему этих важных, с точки зрения национальной безопасности Соединенных Штатов, союзов. Потому закономерно возникают вопросы: поспешили бы США на спасение острова в случае конфликта между Китаем и Тайванем? Рисковали бы Штаты биться за остров, если бы он был быстро захвачен Китаем? На эти вопросы пока нет ответа. По мнению Шньеджевски, Америка в этом случае придерживается доктрины «стратегической неясности».
Ясно одно, Тайвань должен справляться с ситуацией сам. С другой стороны. Соединенные Штаты встанут на защиту Тайваня, в случае если силы, стремящиеся к провозглашению независимости, формально объявят об этом, что сразу, как заявляет Пекин, означает вооруженное вторжение КНР. И, как следствие, втягивание в конфликт США.
В последние годы Китай делает ставку на самодостаточность и подчинение бизнеса растущему контролю государства, что является главным внутренним посылом, но вовне лидеры Срединной империи говорят об открытости, сотрудничестве и глобализации. Многие наблюдатели считают, что экономическая доктрина «двойного подхода» уже принята в новом пятилетнем плане. И это показывает, что Китай нуждается во вливании инвестиций в виде ноу-хау из-за рубежа — это «внешний подход».
Но акцент, сделанный властями на «внутренний подход», мог бы отпугнуть зарубежных инвесторов.
Что касается Тайваня, то здесь уже много лет как научились использовать шанс, который давала экономическая открытость Китая: фирмы с Тайваня открывали производства в Срединной империи, неоднократно становясь воротами в Китай для инвесторов из-за границы. Достаточно вспомнить сотрудничество фирмы Foxconn с Apple, напоминает Шньеджевски.
Но когда Китай пытался использовать это сотрудничество для установления влияния на острове, то встретился с общественным сопротивлением. Тайваньский бизнес все еще присутствует в материковом Китае. Однако обозреватели считают, что «золотые времена» подходят к концу. Уже сейчас заметен медленный, но стабильный уход тайваньцев.
Как говорит Шньеджевски, Китай также использует свои рычаги влияния на западные сообщества и отдельных лиц. В январе The Times опубликовал журналистское расследование, раскрывшее технологию: власти Пекина платят популярным британским YouTuber за видеосюжеты, восхваляющие эффективность и политику Китая. Говорится о том, как Китай внедряется в исследовательскую работу учебных заведений — с одной стороны, они получают гранты от Пекина, а с другой – те специалисты, которые критично относятся к властям Китая, не получают визы на въезд в КНР. Для ученых-синологов это влияет на их работу. Такая тактика кнута и пряника.
Резюмируя вышесказанное, Шньеджевски выражает серьезные опасения по поводу будущего острова. Несмотря на свою сильную современную армию, оснащенную в том числе и американским оружием, Тайвань вряд ли сможет противостоять численному превосходству Китая.
Тем не менее, эксперты говорят о том, что Тайбэй рассматривает «асимметричные» военные действия или использование наиболее мобильных и дешевых средств для нанесения как можно больших потерь противнику. Таким образом, предполагают эксперты, Тайвань может заранее отбить желание Пекина предпринимать атаку на остров. Расчет делается на средства связи, мобильные радарные станции или мобильные ракетные установки. По данным, опубликованным в медиа, хорошо вышколенная армия Тайваня готовится к боям в условиях населенных пунктов, маскируя бронетранспортеры или танки под строительную технику, размещаемые на свалках или среди куч мусора.
В годы правления Трампа Тайбэй закупил у США много самолетов, ракетных установок, оборудование для распознавания целей. Кроме того, Тайвань договорился со Штатами о модернизации имеющегося вооружения, пытаясь удержать темп, навязанный Китаем.
Власти Тайваня делают ставку не только на армию, расширяя свое сотрудничество на международной арене, заключая соглашения в разных сферах, в частности, с Евросоюзом. Здесь заботятся и о внедрении политики перехода на возобновляемые источники энергии, расширяют сеть скоростных железных дорог.
Кроме всех внешних проблем у Тайваня немало и внутренних. Однако власти от правящей партии идут своим курсом независимости de facto. И, похоже, официальное признание со стороны мирового сообщества их не особо заботит.