Как уже ранее сообщал haqqin.az, группа представителей интеллигенции Азербайджана и Армении встретилась в Москве при посредничестве Российской Федерации.
Азербайджанскую сторону представляли ректор Бакинской Музыкальной Академии Фархад Бадалбейли, ректор Азербайджанского университета языков Кямал Абдулла, кинорежиссер Аяз Салаев и ректор Азербайджанского архитектурно-строительного университета Гюльчохра Мамедова.
Со стороны Армени во встрече участвовали ректор Ереванского государственного медицинского института Армен Мурадян, художественный руководитель Государственного театра кукол имени Ованеса Туманяна Рубен Бабаян, директор театра Станиславского Марианна Мхитарян и режиссер этого театра Арутюн Хачатрян.
По завершении встречи корреспондент азербайджанской службы BBC News взял интервью у Фархада Бадалбейли.
Примечание:Перевод на русский язык осуществлен редакцией haqqin.az. Ссылка на авторский материал обязательна.
– Ваши первые впечатления, Фархад бей?
– Это была очень напряженная встреча. Мы встретились впервые после 44-дневной войны. Я бы не сказал, что мы были очень искренними или раскрепощенными. Напротив, с обеих сторон ощущалось напряжение. Мы даже о Карабахе не говорили. Основная тема встречи была связана с гуманитарными вопросами, в частности, с задержанными в Азербайджане армянскими солдатами, которые поднимали армянские представители, и с необходимостью обезвреживания минных полей, оставленных после войны на азербайджанской земле…
– Насколько мне известно, подобные контакты организовывались и раньше, и Вы в них участвовали. Была ли разница между этой и предыдущими встречами?
– Разница колоссальная! В те годы у нас, азербайджанцев, была совершенно иная роль. Теперь мы поменялись ролями. Поэтому, безусловно, тон разговора был совершенно другим.
– Каким именно, поясните?
– Если двенадцать лет назад (Бадалбейли говорит о встрече, проходившей в 2008 году – ред.) представители Армении ощущали себя куда более свободно и даже непринужденно, предлагая нам “забыть о войне и думать о будущем”, то сейчас, когда мы говорим, что война окончена и пришло время задумать над тем, как нам, армянам и азербайджанцам, планировать нормальную жизнь, напряжение в воздухе ощущалось почти физически. Следует понимать, что мы говорили не о том, как вернуть былую дружбу – для тридцати лет войн, кровопролития и ненависти слово “дружба” как-то неуместно. Возможно, наши народы придут к этому спустя сто или двести лет. Ну, а пока мы можем попробовать жить, как нормальные, цивилизованные соседи. И это главное…
– И как к этой идее отнеслись армянские собеседники?
– Реакция была абсолютно нормальной. Откровенно говоря, я ожидал, что они будут более агрессивными, но этого не произошло. Представители интеллигенции Армении вели себя сдержано, доказывая тем самым, что объективно оценивают сложившуюся ситуацию.
– Фархад бей, Вы сказали, что обсуждали также реализацию культурных проектов в будущем. О чем идет речь? Какие культурные проекты могут создать две страны?
– Десять лет назад в Москве реализовали замечательный проект, в рамках которого был создан Южнокавказский молодежный симфонический оркестр, составленный из одаренных музыкантов Грузии, Армении и Азербайджана. Его концерты проходили при полных залах в Ереване, Баку, Тбилиси, Москве, Варшаве. А потом была война, жертвы, беженцы, двадцать процентов территории Азербайджана оказались под оккупацией… Положение было ужасным, и было немало людей, которые говорили нам: “Мы потеряли своих детей, свои дома, свою землю, а вы сидите с армянами в одном оркестре и даете концерты!..” Мы тогда пытались объяснить, что это – проекты будущего, что пройдут годы, и война обязательно закончится. Хотя и понимали в глубине души, что люди эти по-своему правы.
Между нашими народами пролегло тяжелое чувство враждебности, ненависти друг к другу, и я это чувствую. Возможно, в будущем, наши дети и внуки будут более снисходительными друг к другу, станут лояльнее относиться к мультикультурализму и, не исключено, даже научатся прощать. Но вряд ли эти чувства будет исходить от нас. Потому, что за эти тридцать лет мы достаточно настрадались.
– То есть, на Ваш взгляд, налаживание нормальных отношений между армянами и азербайджанцами невозможно?
– Все возможно при доброй воле с обеих сторон. Но в любом случае это будет очень сложный и долгий процесс.
– В Азербайджане, как известно, есть армянское население, и Азербайджан хочет его интеграции…
– На сегодня в Карабахе проживает 20-30 тысяч армян. Безусловно, наша главная цель – объяснить этим людям, что им во многих отношениях выгоднее оставаться с Азербайджаном. Другими словами, нам следует обращаться не к эмоциям армян, живущих на территории Азербайджана, а к их прагматизму. И в этом плане все мои надежды связаны с экономикой и бизнесом. Общая история, аутентичность национальных кухонь и схожесть музыкальных инструментов – вещи, конечно, замечательные. Но лишь когда работающий в Ханкенди армянин поймет, что выгода от работы и, главное, прибыль исходит именно от Азербайджана, когда армянские фермеры подсчитают, что продавать свой товар в Физули намного выгоднее, чем везти его в Армению, все межнациональные проблемы постепенно решатся. Ибо идеология не дает ничего, кроме вражды, в то время, как бизнес приносит конкретные результаты, выгоду.
– Возможно ли участие карабахских армян в будущих встречах? Ведь принимать решение, жить или не жить в Азербайджане, должны они, а не армянская интеллигенция и граждане Армении?
– Это очень сложный, я бы даже сказал, болезненный вопрос. В среде карабахских армян все еще очень силен дух экстремизма и реваншизма. Хотя до 1988 года, как многие помнят, они прекрасно жили. В НКАО был университет на армянском языке, театр на армянском языке, музыкальное училище на армянском языке, даже названия магазинов – и те писались исключительно на армянском. Нормально жили, ездили по стране, торговали, общались…
Искусственно раздутый, махровый национализм привел карабахских армян в их нынешнее состояние. Отвечая на ваш вопрос, скажу так: если среди них найдутся миролюбивые, прагматично мыслящие лидеры, понимающие, что война им не только ничего не дала, но и, наоборот, отняла практически все, то с ними можно будет садиться за стол переговоров.
– Кто на Ваш взгляд должен находить таких людей: Москва, Азербайджан или армянская общественность?
– Азербайджану хорошо известен этот список.
– Вы сказали, что на встрече обсуждались вопросы освобождения армянских военнослужащих и минирования азербайджанских земель. Какие аргументы выдвинула азербайджанская сторона?
– Мы объяснили, что вопрос освобождения военнопленных – не проблема вообще, их постепенно возвращают на родину. Надо только понять, что речь идет о поэтапном процессе, в рамках которого невозможно отпустить в одночасье всех до единого только потому, что на этом настаивают их адвокаты. Необходимо время, чтобы определить степень вины каждого армянского солдата, взятого в плен на поле боя.
Что же касается карт минных полей, которые Армения либо передает нашей стране в искаженном виде, либо не передает вообще, то я прямо заявил нашим собеседникам:
“Рано или поздно, находящиеся в Азербайджане армянские военнопленные вернутся домой, и в этом никто не сомневается. Чего, к сожалению, не скажешь о более чем ста мирных азербайджанцах, погибших на освобожденных территориях уже после окончания второй Карабахской войны от мин”.
Возможно, мои слова прозвучали слишком резко. Но я это сказал, а Гюльчохра ханум добавила:
“Вернуть жизни азербайджанцев, погибших от мин, уже нельзя. Но, если ваша страна передаст нам все карты минных полей, можно будет предотвратить новые жертвы…”
– Фархад бей, повышался ли тон во время дискуссий?
– Как я уже говорил, все происходило в высшей степени цивилизованно. Изначально казалось, что мы вряд ли сможем держать себя в руках и говорить, не повышая тона, об очень болезненных вещах. В конце концов, и азербайджанцы, и армяне – народ эмоциональный. Но заданный с самого начала спокойный, сдержанный тон продержался до конца встречи.
– Нужны ли на Ваш взгляд, такие встречи?
– Думаю, нужны. Прежде всего, слушая наших собеседников, мы смогли почувствовать атмосферу, царящую в Армении, настроение отдельных слоев армянского общества, среди которых, хочется верить, есть не только махровые националисты и радикальные глашатаи реванша.
Думаю, главная ценность подобных встреч – это возможность в спокойной, деловой атмосфере донести до сознания наших оппонентов, что для Азербайджана нет больше вопроса Карабаха – он решен, а потому снят с политической повестки дня. Кроме того, именно интеллигенция скорее, чем представители других слоев армянского общества, способны понять, что следующий этап выстраивания армяно-азербайджанских отношений – это вопрос интеграции карабахских армян, перед которыми стоит выбор: либо оставаться равноправными и, в то же время, лояльными гражданами Азербайджанской Республики, либо перебираться на ПМЖ в Армению. Третьего не дано!
– Когда будет следующая встреча? Вы определили дату?
– Не могу сказать… Может быть, в следующем году, может быть позже, когда обстановка между нашими странами перестанет быть такой накаленной. Откровенно говоря, уверен, что в Азербайджане далеко не все однозначно воспримут нашу московскую встречу с представителями интеллигенции Армении. И это понятно: у нас тысячи погибших во время прошлогодней Отечественной войны, азербайджанские матери все еще оплакивают своих сыновей, в госпиталях немало раненых, инвалидов… Короче, нужно время, чтобы дать ранам затянуться, чтобы расчистить пути к миру и стать в обозримом будущем если не друзьями, то, хотя бы, не заклятыми врагами. Поэтому, думаю, такие встречи еще будут.