Сербест Лезгин, первый заместитель командующего Пешмерга (вооруженных сил) иракского Курдистана – человек удивительной судьбы. Впрочем, как и каждый боец курдского сопротивления из движения Мустафы Барзани, взявшегося за оружие с детства. Его родители, как и сотни тысяч курдов подвергаясь притеснениям, бежали в горы. И Сербест Лезгин родился в пещере близи деревни Чирани иракского Курдистана.
А с 16 лет по сей день, почти 42 года, Лезгин состоит в рядах легендарной и победоносной Пешмерга – партизанской армии, которая спустя десятилетия превратилась в хорошо вооруженную и оснащенную систему вооруженных сил иракских курдов, обретших свое автономное государственное образование.
Сегодня С.Лезгин принимает нас в своем доме, в тени курдских знамен, чтобы ответить на многие противоречивые и будоражащие весь регион актуальные вопросы о стране, которая веками погружена в безжалостные и кровопролитные войны.
Представляем вниманию читателей haqqin.azпечатную версию беседы с Сербестом Лезгином.
– В свете последних обстрелов со стороны Корпуса стражей исламской революции, хочу начать нашу беседу с напряженной обстановки на границе с Ираном. Судя по информации мировых агентств, в приграничной полосе иракского Курдистана пострадали многие населенные пункты. Более того Иран нанес удары также по столице автономии, Эрбилю, а также по второму по значимости городу, Сулеймании. Какова сегодняшняя обстановка? И с чем Вы связываете удары КСИР по государству автономного Курдистана?
– В Иране полагают, что Курдская автономия каким-то образом причастна к обострению их внутренней ситуации, а потому нанесли удары по нашей территории. Реальность же такова, что курды заинтересованы в выстраивании хороших, добрососедских отношений с Ираном, мы всегда первыми предпринимали шаги в этом направлении. Повторяю, мы заинтересованы в добрых отношениях с Ираном, как, собственно, и со всеми соседними странами. Нам не нужны проблемы в отношениях с соседями.
Многие члены курдских политических партий, проживающих в Иране, находятся в настоящее время здесь, в Курдской автономии. Из чего в Тегеране делают вывод, что за волной протестов в населенных пунктах Ирана с курдским населением стоит наша автономия, что на самом деле не соответствует действительности. Они считают, что именно мы провоцируем напряженность в курдских районах Ирана, что, повторяю, глубокое заблуждение. Принципиальная позиция властей Курдской автономии заключается в том, что мы не позволяем переселенцам из курдских районов Ирана или Турции заниматься деятельностью, которая могла бы негативно повлиять на наши отношения с этими государствами. Допускаю, что кто-то из наших соотечественников может быть вооружен, но вся наша политика направлена на выстраивание позитивных, добрососедских отношений с Ираном и Турцией.
– Но Иран нанес ракетные удары и по Эрбилю…
– По нашей информации, иранское руководство получает ошибочные сведения от своих прокси в «Хашд аш-Шааби» – организации, ведущей незаконную деятельность на территории Ирака. В свое время, иранцы бомбили мирное население курдской автономии, и комиссия правительства Ирака убеждалась в этом в ходе мониторингов. Могу сказать, что в целом подобные эксцессы остались в прошлом. Начался процесс нормализации отношений между автономией Курдистана и Ираном, и отношения будут восстанавливаться.
– Тем временем, в самом Иране продолжается революция. И её эпицентром, как это на первый взгляд ни странно, являются Иранский Курдистан, Иранский Азербайджан, а также Белуджистан. Я говорю об этом, исходят из исторической логики…
– Что Вы имеете в виду?
– Ровно 70 лет назад в Иране были провозглашены две республики. И тогда эпицентром внутренних волнений были Азербайджан и Курдистан. Хочу напомнить, что революционные настроения среди курдов натолкнулись тогда на мощное репрессивное противодействие властей Ирана. Иранских курдов продолжают арестовывать, казнить, преследовать… Как в Иракском Курдистане относятся к этим событиям? Считают ли их внутренним делом Ирана?
– Повторяю: иранская сторона получает ошибочную информацию. Точнее, её намеренно дезинформируют. В первую очередь, это касается, якобы, деятельности на нашей территории различных институтов Израиля, направленной на подрыв интересов Ирана. И хотя информация эта не соответствует действительности, вооруженные силы Ирана неоднократно осуществляли атаки на мирные населенные пункты Курдской автономии. Тогда мы обратились к правительству Ирака с предложением создать независимую комиссию по расследованию и провести детальный мониторинг приграничных с Ираном курдских территорий. То есть, предложили проверить их на предмет наличия неких произраильских вооруженных формирований, осуществляющих вылазки на территории Ирана. Чтобы в Тегеране убедились, что территории эти заселены мирными курдами. Комиссия была создана, провела там тщательное расследование и не обнаружила следов деятельности произраильских вооруженных сил. После расследования, материалы комиссии были переданы Ирану, где, похоже, поверили, что с курдской стороны не ведется деятельность, направленная против интересов и безопасности Ирана.
– Последний вопрос по Ирану, после чего перейдем к региональной повестке, а также актуальным вопросам. 70 лет назад в этой стране была провозглашена Мехабадская республика. Мустафа Барзани, нынешний национальный лидер Курдистана, начинал, так сказать, именно с Ирана. В случае, если иранские курды провозгласят в Иране новую республику, какой будет позиция иракского Курдистана?
– Все зависит от политики правительства Ирана. В целом, речь идет о внутренних проблемах этой страны, в которые мы никогда не вмешивались и вмешиваться не будем. В Иране существуют проблемы с правами и свободами граждан. Иранцы не могут получить право на свободную, достойную жизнь в собственной стране. В конце концов, протесты в Иране проходят не только в курдских районах, нарастает недовольство белуджей, азербайджанцев…
Но кто-то при этом пытается представить иранскую революцию, как проявление социального протеста со стороны исключительно курдского меньшинства. Но это ведь не курдская революция, в нее вовлечены миллионы персов! Возьмем, как пример, такой мегаполис, как Мешхед, где, в основном, происходят главные протесты. Это, преимущественно, город персов, курдов там совсем немного. А районы и города компактного проживания этнических азербайджанцев? Разве они не протестуют? Словом, речь идет о сугубо внутренних проблемах Ирана и массовой борьбе иранцев за гражданские права, которые руководство этой страны предоставлять народу отказывается. Потому, собственно, и вспыхнула революция. В этой ситуации позиция правительства автономии Курдистана сводится к проведению мирной, добрососедской политики. Мы искренне убеждены в том, что никаких проблем с соседними государствами быть не должно.
– В этой связи вспоминаются слова сына Мустафы Барзани, Масуда, сказавшего: «Я родился в тени этого флага и готов умереть за него».
– 60 лет назад Мустафа Барзани вместе со своими Пешмерга (курдские вооруженные силы автономного региона Курдистан – ред.) уехал в Иран, чтобы поддержать создание Мехабадской республики. Но, как известно, после падения этого курдского государства, Барзани вместе со своими 517 сторонниками уехал в Советский Союз. Мустафа Барзани пытался убедить советских лидеров способствовать созданию автономий для курдского народа на территории четырех государств – Ирана, Ирака, Сирии и Турции. Мы же выступаем за мирную борьбу курдского народа за свои автономные права. Возьмем, к примеру, иракский Курдистан. Согласно Конституции Иракской Федерации, мы имеем все государственные атрибуты – главу государства, парламент, правительство, независимый суд… Мы, безусловно, готовы поддержать мирную борьбу наших соотечественников за создание автономий, которую они ведут в соседних странах. Но они должны вести эту борьбу сами, без нашего участия. Это касается также и Ирана.
История курдского народа отражает все этапы его героической борьбы. Десятки тысяч курдов сознательно принесли себя в жертву во имя этой борьбы. Мы никогда не сдавались и всегда шли только вперед. И мы продолжим свой путь под этим флагом. Да, мы всегда повторяли и продолжаем повторять, что выступаем за мирные средства борьбы. Но при этом мы никому не позволим захватить и оккупировать нашу страну.
Возвращаясь к вопросу о нашем флаге, хотел бы добавить, что после захвата и падения Мехабадской республики, лидер движения, шейх Мухаммед Гази, передал это знамя в руки Мустафы Барзани. И с тех это знамя стало символом всего курдского народа во всем мире. Это – символ нашей борьбы и, в первую очередь, символ победы нашего государства.
– Несколько дней назад президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган выступил с заявлением по поводу ситуации в Ираке и деятельности террористической организации Рабочая партия Курдистана (РПК). Как ни странно, его смысл совпадает с Вашими жесткими заявлениями, касающимися деятельности РПК на территории Ирака и в Курдистане. Как бы Вы охарактеризовали нынешнюю ситуацию в регионе? Почему, на Ваш взгляд, президент Эрдоган так серьезно обеспокоен? И какова вообще ситуация на границе с Турцией?
– По поводу РПК. Вот уже свыше сорока лет существуют проблемы между входящими в эту структуру этническими курдами и Турцией. В этой связи, наша позиция выражена предельно четко – если наши братья считают, что у них есть проблемы в Турции, то пусть воюют на территории Турции, а не Курдистана. Потому, что здесь у нас никаких проблем нет. Сейчас они укрылись в гористой местности, где продолжают вооруженные столкновения с турецкой армией. Мы считаем, что они должны покинуть нашу территорию, вернуться в Турцию и именно там – либо мирным путем, либо с оружием в руках – продолжить борьбу за свои права. Что же касается Курдской автономии, то подразделения или филиалы РПК на её территории – вне закона! И мы никогда не разрешим им действовать и создавать здесь проблемы. Если они хотят бороться за свободу, пусть борются, но только не здесь. Здесь мы уже свободны.
На наш взгляд, люди РПК должны покинуть территорию Курдской автономии, поскольку лишние проблемы нам не нужны – своих хватает. Мы не исключаем, что их используют определенные внешние силы, чтобы поддерживать напряженность на нашей территории. Но, повторяю, проблемы нам не нужны. Мы решительно выступаем против вооруженной борьбы. И как я уже неоднократно повторял, мы должны сохранять ровные, дружеские отношения со всеми соседними государствами. Мы также надеемся на понимание и ответные шаги Турции, чтобы в нашей стране не было никаких проблем. Мы осуждаем убийства, вооруженные действия и акты насилия со стороны РПК. Мы этого не хотим. Наш приоритет — это, в первую очередь, выстраивание взаимовыгодных и полезных отношений с Турцией и Ираном.
– За последнее время часто происходят перестрелки и на границе с Сирией. Там также непростая обстановка. Каково Ваше отношение к тому, что происходит в Сирии вокруг курдской автономии? И почему это отражается на внутренней ситуации в иракском Курдистане, в частности, на границе линии соприкосновения?
– После фактического распада Сирии, курды, компактно проживающие в приграничных районах, выразили желание объединить усилия с нашими политическими структурами и добиться объединения двух автономий. Начался процесс налаживания контактов, что отразилось в Эрбильском и Дахукском соглашениях. Но, как Вы знаете, этот процесс был сорван деструктивными действиями РПК. Причем ударили они, в первую очередь, по интересам сирийских курдов. Процесс остановился. Люди РПК внедрилась в политические организации, действовавшие на территории сирийского Курдистана, после чего Турция четко заявила, что не желает видеть подразделения РПК на сопредельных с ее границами территориях. Таким образом, своей деструктивной ролью РПК резко ограничила наши возможности в диалоге с сирийскими курдами. А Турция, как Вы знаете, стоит на пути использования максимума своих возможностей для ликвидации влияние РПК в сирийском Курдистане.
– 25-го сентября 2017 года, кстати, в день моего рождения, от праздничного стола меня оторвало сообщение о референдуме, связанного с провозглашением независимости иракского Курдистана. Который, к нашему разочарованию, ни к чему не привел. Хотя ряд западных стран, в первую очередь, Израиль, выступили в его поддержку. То есть, де-юре референдум был проведен, и большая часть населения проголосовала за независимость Курдистана. Помню тогдашнее заявление курдских лидеров: «Мы хотим стать независимым государством потому, что Ирак не может обеспечить нашу национальную безопасность». Насколько я понимаю, Ирак сегодня не способен обеспечить не только безопасность Курдистана, но и свою собственную.
Так что же остановило борьбу курдского народа за независимость? И означает ли это, что возврата к итогам референдума больше не будет?
– Во-первых, мне очень приятно, что Ваш день рождения совпал с нашим референдумом. В связи с чем и поздравляю Вас. (Улыбается) Каждый курд верил и боролся за независимость. Именно поэтому политические силы Курдистана обратились к мнению народа, чтобы узнать, готовы ли курды к независимости? 92 процента жителей автономии проголосовали за объявление независимости Курдистана. Но, к сожалению, итоги референдума вызвали обеспокоенность у соседних стран, что в итоге сыграло решающую роль.
Впрочем, и с самим Ираком тоже возникли проблемы. По большому счету, глава нашего государства выступает за нормализацию отношений с федеральной властью. Правда, после смены правительства Ирака и избрания нового премьер-министра появилась надежда на решение многих проблем, существующих между Эрбилем и Багдадом. То есть, проблемы, которые в 2017 году казались неразрешимыми, теперь могут быть устранены. Во всяком случае, есть надежда на это. Что уже хорошо.
– О каких проблемах во взаимоотношениях Эрбиля и Багдада идет речь?
– И о политических, и об экономических. В частности, проблема справедливого распределения бюджетных ассигнований, проблема агрессивной риторики федеральной власти, пытающейся силой решать разногласия с Эрбилем… Но еще до возникновения противостояния с Багдадом, Курдистан столкнулся с крупномасштабной войной с фанатиками ИГИЛ. Мы приняли удар на себя, и наша армия, Пешмерга, проявила доблесть, отразила нападение исламских фанатиков и победила это глобальное зло. Именно тогда, во избежание новых опасностей, нависших в Ираке над курдским народом, и было принято решение провести референдум о независимости. Но, повторюсь, смена руководства Ирака и последние переговоры между Эрбилем и Багдадом открывают новые возможности и перспективы для разрешения проблем.
– Я так понимаю, что де-факто Иракский Курдистан является самодостаточным и почти суверенным государством. Это так?
– Касаемо вопроса поддержки нашей независимости. Это зависит от воли США и всего мирового сообщества. Но американцы, как Вам известно, волю курдского народа, выраженную итогами референдума, не поддержали. А еще точнее, отказались их признавать. И сейчас перед нами все тот же вопрос – поддержат ли США независимость Курдистана? Это – мучительный вопрос, поверьте. Мы стараемся не форсировать события, стремимся действовать поэтапно, шаг за шагом, у нас достаточный потенциал и ресурсы, чтобы стать независимым, суверенным государством, но лишь получив принципиальное согласие лидеров мировой политики, курды обретут долгожданные свободу и независимость.
– Как называется столица Курдистана? (Улыбаюсь).
– Наша нынешняя столица – это Эрбиль. Свыше тысячу лет курды называют его Хавлер.
– Но не Киркук?
– Киркук – это древний курдский город, который на протяжении веков пытались отобрать у нас Ирак, Турция и Иран. В этом городе курдам систематически устраивали проблемы. Мы продолжаем переговоры с Багдадом, в ходе которых требуем вернуть Киркук в состав и под контроль Курдской автономии, поскольку никогда не смиримся с его потерей.
– Государственные границы Сирии и Турции с Ираном охраняют вооруженные силы Курдистана. Это так?
– Напомню, что на линии нашей границы с Сирией шли ожесточенные бои с ИГИЛ. Сейчас там, в основном, наши вооруженные силы, Пешмерга. Но есть участки, на которых стоит и армия Ирака.
– В Эрбиле я обратил внимание на довольно частое отключение в городе электричества. Это системная проблема?
– В 2005-2006 годах началось строительство предприятий по производству электроэнергии. Речь шла, в первую очередь, о строительстве каскада ТЭЦ. Лет пятнадцать назад у нас были очень серьезные проблемы с производством и подачей электроэнергии. Но сегодня ситуация заметно улучшилась. Развивается и возобновляемая энергия. Сейчас наше правительство работает над решением комплексной проблемы обеспечения электроэнергией, в том числе, и всех маленьких городов. Но пока, особенно, в зимнее и летнее время, мы все еще испытываем проблемы с подачей электроэнергии.
– С чем это связано?
– Мы прошли очень тяжелый путь развития. Последние тридцать лет наша страна охвачена непрерывными войнами – сражение с Ираком, гражданская война, война с ИГИЛ… Но если сравнить с прошлым, то налицо коренные изменения в позитивную сторону, жизнь людей значительно улучшилась, хотя проблем по-прежнему хватает. Но мы их решим, я в этом уверен. Перед нами стоят основополагающие и фундаментальные задачи. И главная среди них – это урегулирование разногласий с нашими соседями, в первую очередь, с Ираком. Принципиально важно, что мы не теряем надежду обрести независимость, а для этого нам необходимо ускорить движение вперед. Для нас также принципиально значимы мнение народа, вопрос, что он думает о своей свободе, какой он её представляет? Словом, на нашем пути еще множество препятствий, но мы непременно должны преодолеть главное из них – обеспечить право курдского народа на свободу и суверенитет.
– Мне посчастливилось побеседовать с представителями различных сословий курдского общества. Многим я задавал вопросы по поводу строительных работ в городе, реконструкции и так далее. Поскольку немало прочитал о строительном буме в Эрбиле. Но, говоря откровенно, я ожидал увидеть гораздо больший масштаб строительства. Многие говорят, что курды находятся в ожидании новой войны, поэтому особо не хотят вкладываться в эту отрасль. Здесь все еще актуальны слова: «Если завтра война…»
– Взгляните вокруг, друг мой! Того, что Вы видите сейчас, еще совсем недавно не было в помине. А были системные проблемы в области образования, здравоохранения, инфраструктуры… Да что там говорить, элементарно не было дорог. Разница с днем сегодняшним – это земля и небо! Сейчас Курдистан развивается бешенными темпами. Идет бурное строительство, поднимаются города… Мы добились ускоренного развития и совершенствуемся. Но и это не предел. Мы продолжаем свой путь.
– А еще в глаза бросаются много вооруженных людей на улицах Эрбиля и других городов. Люди чувствуют, что находятся в опасности? Наличие оружия чуть-ли не у каждого — это выражение какой-то тревоги? И, коль скоро речь зашла об оружии, то какова ситуация с криминалитетом? Этот вопрос напрямую к Пешмерга, как говорится, прямо по адресу. (Улыбаюсь).
– У нас принят закон, запрещающий ношение незарегистрированного оружия. Мало того, в общественных местах запрещено носить оружие даже тем, кто имеет на это специальное разрешение. Если Вы видели в наших городах вооруженных людей, то либо это представители правоохранительных органов, либо – частных охранных компаний. То есть, все по закону. Возможно, после войны кто-то и скрывает у себя дома или в автомобиле оружие. Но он никогда не появится с автоматом в общественном месте, потому что будет немедленно арестован.
– Думаю, очень непросто управлять Пешмерга. Есть такая курдская традиция, о которой меня еще в Баку предупреждали близкие друзья, призывая к осторожности – издревле считается, что каждый курд обязательно имеет при себе оружие. Это у Вас такая национальная черта? (Улыбаюсь).
– Мы живем в довольно сложном, проблемном регионе. Здесь были, есть и будут конфликты. Но если кому-то придет в голову мысль, что может захватить нашу страну, то он натолкнется на яростное сопротивление. На протяжении всей истории нам приходилось защищаться, мы подвергались массовым бойням и геноциду. И потому каждый курд с молоком матери впитал в себя убеждение, что должен защищаться и защищать свою страну. Во время войны с ИГИЛ Пешмерга и вооруженные силы встали на защиту государства и страны. Но я Вас уверяю: каждый второй курдский мужчина взялся за оружие, чтобы присоединиться к Пешмерга и отразить наступление варварской силы. Люди на свои деньги покупали на стороне оружие, чтобы, защищая свои города и дома, дать отпор фанатикам ИГИЛ.
– Меня часто спрашивают о первых ощущениях от поездки в Курдистан. На что я отвечаю, что испытываю чувства человека, попавшего на другую планету. Для меня это действительно совершенно новый мир! Прекрасно, что этот народ и эта страна сохранили свою аутентичность, неповторимость. Я объездил много стран, но то, что в первые дни ощутил здесь, я не видел нигде. Мое впечатление о Курдистане – этот народ сохранил самого себя.
– Я очень рад Вашему приезду и искренне благодарю Вас. Пользуясь случаем, сердечно приветствую весь азербайджанский народ. И в Вашем лице выражаю благодарность всем зарубежным журналистам, проявляющим интерес к проблемам нашего региона и нашего народа.