Финансовые стимулы правительств во время пандемии коронавируса позволили потребительским расходам расти. Так, предложение перестало успевать за спросом, оставляя его неудовлетворенным из-за дефицита, который The Economist назвал главным препятствием для роста мировой экономики.
Как отмечает издание, мировые стимулы для поддержания экономики в размере 10,4 триллиона долларов в период пандемии коронавируса позволили покупателям тратить на товары больше, чем обычно. Вместе с тем, потребительский спрос не мог быть удовлетворен из-за глобальных сбоев в цепочках поставок. Производство сократилось, поскольку разные секторы столкнулись с нехваткой сырья, товарных контейнеров, складов и водителей грузовиков.
Как отмечает издание, существование мировой финансовой системы в условиях дефицита поддерживает два фактора: декарбонизация и протекционизм. The Economist подчеркивает, что торговля не происходит из соображений финансовой эффективности, а преследует ряд целей: от навязывания трудовых и экологических требований за рубежом до наказания геополитических оппонентов. Например, в ЕС принятый углеродный налог придется оплачивать импортерам за ввоз продукции, при производстве которой в атмосферу выделяются вредные вещества.
По данным Международного валютного фонда (МВФ), неудовлетворенный потребительский спрос и накопленные сбережения, подпитываемые стимулами со стороны государств, стали причиной роста инфляции. Вместе с ними влияние оказали быстро растущие цены на сырьевые товары, нехватка производственных ресурсов и сбои в цепочке поставок.