США внесли в санкционные списки в связи с событиями в Мьянме восемь человек, в том числе военное руководство страны. Президент США Джо Байден подписал указ о блокировании собственности Мьянмы на американской территории. А в самой стране неделю подряд продолжаются массовые акции протеста.
Говоря о перспективах санкций в отношении этой небольшой страны в Юго-Восточной Азии, американский президент уже заявил: «Мы определим первый круг целей на этой неделе. Также мы планируем ввести строгий контроль над экспорт. Мы замораживаем американские активы, которые идут в пользу мьянманскому правительству. Но мы оставим в силе поддержку здравоохранения, гражданского общества и других программ, которые прямо помогают народу Мьянмы».
В начале нынешней недели о возможных санкциях говорили и в руководстве Евросоюза. В Брюсселе не исключают пересмотра программ экономической помощи Мьянме и ограничений или запрета на поставки оружия в эту страну.
Получая эти сигналы из внешнего мира, «от столпов демократии», местная оппозиция наращивает протестную активность на улицах, все чаще вступая в столкновения с силами правопорядка.
Одновременно с этим протестующие, в полном соответствии с разработками западных центров в отношении «цветных революций», превращают свои выступления в театрализованные представления. В Янгоне прошел «марш принцесс» – девушек в карнавальных платьях, кидавшихся в полицейских цветами.
Другие демонстранты наряжаются в костюмы супергероев и персонажей «Гарри Поттера», а то и вообще усаживаются с плакатами в руках в надувные ванны, чтобы на них обращали больше внимания.
Карнавал, да и только. Причем, к этому карнавалу внезапно оказалось приковано внимание всего мира. Что, согласитесь, выглядит достаточно странным – ну кто вообще об этой стране вспоминал до 1 февраля, когда мьянманские военные вывели на улицы солдат, сорвали первую сессию нового парламента, поместили гражданских руководителей страны под домашний арест, ввели чрезвычайное положение сроком на год и комендантский час с 8 вечера до 4 утра в крупных городах – а главнокомандующий армией генерал Мин Аун Хлаин заявил, что берет на себя обязанности главы государства.
Мьянма в XXI веке: не только производство героина
С 1950-х годов и до начала XXI века Мьянма, тогда ещё Бирма, как составная часть пресловутого «Золотого треугольника» (Бирма-Лаос-Таиланд), была мировым лидером по объему выращиваемого опийного мака и производству героина.
После окончания Второй мировой войны Бирма обрела независимость от Британии, и вскоре внутренняя политическая нестабильность вкупе с ужасным экономическим положением страны привели к значительному росту числа плантаций опийного мака в штатах Шан и Качин. А после завершения китайской гражданской войны в конце 1940-х на территорию Золотого треугольника сюда массово бежали разбитые гоминьдановцы — «раз уж с политикой не вышло, то займёмся фермерством и фармацевтикой».
Бизнес, в котором, кстати, в свое время активно поучаствовало и ЦРУ, процветал до самого начала нынешнего века, пока в конкуренцию с местными нарколабораториями не вступили «героиновые короли Афганистана». И – победили. В Мьянме в 2015 году было собрано около 647 тонн мака, а в Афганистане 3300. При этом плантации опиумного мака на лаосских и тайских территориях Золотого треугольника почти исчезли.
Но и сама страна к этому времени изменилась. Мало того, что Мьянма сумела встроиться в международную систему разделения труда, став экспортером природного газа и других высокодоходных природных ресурсов вроде древесины твердых пород, драгоценных и полудрагоценных камней, золота и урана – она еще и стала стратегически важным звеном международных экономических маршрутов.
Сначала – торгового коридора Китай – Мьянма – Бангладеш – Индия, о создании которого правительства этих государств договорились в 2013 году. А с 2015 года бывшая столица Бирмы, город Янгон рассматривается как один из торговых портов «Морского шелкового пути XXI века» – части геоэкономического китайского проекта «Пояс и Путь». Стратегически важной его частью, поскольку неподалеку расположен Малаккский пролив, через который проходит четверть всего мирового морского товарооборота и 75% объемов китайского импорта природных ресурсов со всего мира.
Больше того – согласно разведанным запасам, расположенная у границ КНР Мьянма становится реальным конкурентом арабских монархий и стран Персидского залива, поставляющих в Китай сжиженный природный газ и нефть.
Через территорию страны проходит газопровод мощностью 12 млрд куб. м в год, на строительство которого китайская нефтяная госкомпания CNPC потратила $2,5 млрд. И параллельно та же CNPC строит ветку нефтепровода, то же за $2,5 млрд.
Кому выгоден переворот?
Что примечательно, этот ключевой вопрос до сегодняшнего дня остается без ответа. Понятно, что Вашингтон это событие застало врасплох. Но парадокс ситуации заключается в том, что и два остальных члена «Большой тройки» – государств, для которых Мьянма представляет огромный стратегический интерес – КНР и Индия, судя по их реакции, к произошедшему непричастны.
И вообще, этот переворот, не устраивает никого, кроме Тамадо – вооруженных сил Мьянмы. А потому уверенно можно говорить о том, что в событиях 1 февраля никакой «иностранной руки» искать не стоит. Военные сами задумали – сами и осуществили, Вооруженные силы Мьянмы – мощная организация, своего рода «государство в государстве», со своими экономическими и политическими интересами, которые прекрасно умеют защищать.
Да и в государственное управление местные люди в погонах умеют очень хорошо – достаточно сказать, что военный режим в этой стране существовал более полувека, опыт накопился изрядный. С запашком крови, не без этого, но для Юго-Восточной Азии и местных условий это недостатком власти не считается, скорее даже наоборот.
Более того, к концу 1990-х военные как управленцы оказались куда более эффективнее гражданских властей, поскольку не только сумели вывести страну из экономического кризиса, но и дали мощный толчок развитию национального капитала и частного предпринимательства.
В итоге, последние два десятилетия политическая жизнь Мьянмы – непрерывная борьба. С одной стороны – военные, мощь которых базируется на «трех китах»: армии, Союзной партии солидарности и развития и клана местных олигархов, которые приватизировали государственную собственность и ресурсы, круг которых узок, а попасть в него можно только по родству или кумовству.
С другой – лагерь «бабушки бирманской демократии», 75-летней Аун Сан Су Чжи, которая провела под домашним арестом в общей сложности 15 лет, отказываясь покинуть страну, хотя военные хунты предлагали ей эмигрировать без права вернуться. В 1991 году ей была присуждена Нобелевская премия мира за «выдающийся пример силы бессильного».
Ее образцы для подражания – Махатма Ганди и Мартин Лютер Кинг, а лучший друг – Барак Обама, чьи «птенцы» сейчас наводнили коридоры власти в Вашингтоне. И хотя сейчас она со своими сторонниками находится под домашним арестом – оружия складывать не собирается.
Переворотом 1 февраля ничего в Мьянме не закончено. Все ещё только начинается. Оппозиция военным рассчитывает на поддержку Запада – словом, финансами, санкциями и инструкциями по организации контрпереворота – «цветной революции».
Страна, таким образом, становится в нынешнем году претендентом на сомнительную роль лидера в этом вопросе: первый год Байдена – и первая победа «истинной демократии» в стратегически важной стране региона, где уже давно и активно Вашингтон, опираясь на Нью-Дели, ведет борьбу по сдерживанию распространения влияния Китая.
По большому счету, сейчас именно от США зависит дальнейшее развитие ситуации в Мьянме – захотят ли они финансировать и поддерживать протесты для восстановления прежней демократической власти Аун Сан Су Чжи или смирятся с властью военных как с неизбежной реальностью.
Но и Китай отступать не намерен. У него есть, что предложить стране и военным, есть чем привлечь на свою сторону. Ну, а у Тамадо хватит ресурсов для того, чтобы закрутить гайки и не допустить сползания страны к хаосу.