Глава МИД России Сергей Лавров объяснил, почему инициатива европейских лидеров о проведении встречи с российским президентом Владимиром Путиным была “похоронена”. Об этом сообщает “Коммерсантъ”.
“Политику Евросоюза все чаще определяет агрессивное русофобское меньшинство, что полностью подтвердилось на саммите ЕС в Брюсселе 24-25 июня, где обсуждались перспективы отношений с Россией. Инициатива Ангелы Меркель и Эммануэля Макрона о проведении встречи с Владимиром Путиным, не успев родиться, была похоронена”, – говорится в статье “О праве, правах и правилах”.
По словам главы внешнеполитического ведомства, противниками проведения саммита стали прибалты и поляки, даже несмотря на то, что “США – самим фактом российско-американского саммита в Женеве – как бы дали зеленый свет этой инициативе [проведению саммита]”.
Кроме того, Лавров заявил, что новые санкции против Москвы, которые было поручено разработать по итогам саммита в Брюсселе, не обоснованы. “Итогом же дискуссий в Брюсселе стало поручение Еврокомиссии и Европейской внешнеполитической службе разработать новые санкции против Москвы – пока без указания на какие-то “грехи”, просто чтоб было про запас. При желании придумают что-нибудь”, – заметил Лавров.
Ранее стало известно, что в Евросоюзе отвергли идею пригласить Путина на встречу с лидерами стран Евросоюза. Кроме того, главы государств и правительств ЕС на саммите в Брюсселе поручили внешнеполитической службе ЕС под руководством Жозепа Борреля изучить возможность введения новых санкций в отношении России. Канцлер Германии Ангела Меркель после отказа Совета Европейского союза (ЕС) организовать саммит с Путиным рассказала о своем предложении провести переговоры в формате “без лидеров”.
Инициативу о встрече с Путиным выдвинули лидеры ФРГ и Франции Ангела Меркель и Эммануэль Макрон еще 23 июня. Глава МИД России Сергей Лавров предположил, что идея приглашения Путина, возможно, связана с минувшей встречей российского и американского лидеров в Женеве. Дипломат подчеркнул, что, вероятно, женевские переговоры восприняли в Брюсселе как сигнал к тому, что “теперь можно и вам немножко проявить свою самостоятельность”.